Стальной двадцатиметровый двухмачтовик "Энтузиаст" стоял у причальной стенки одного из яхтклубов города Николаева чуть ниже Варваровского моста. Шестеро нехилых мужиков, покряхтывая и сдавленно матерясь, с натугой тащили на судно свежесваренный из швеллеров гик -- это такая горизонтальная палка, которая одним концом присобачивается к мачте и свободно поворачивается вокруг нее туда-сюда в зависимости от ситуации. К ней крепится нижняя кромка треугольного паруса. Этот гик только что изготовили на заводе по распоряжению одного из членов экипажа -- уважаемого человека. Вообще в экипаже было несколько уважаемых человек: руководитель предприятия, чиновник средней руки и необъятных габаритов предводитель местной национальной мафии Армен -- добродушнейший, как и положено большим людям.

Раннее утро. Берег океана где-то в Полинезии. Зелёную океанскую гладь оттеняет ультрамариновое небо с вкраплениями белых перистых облаков. Кустистые пальмы помахивают веерами, кокетничая с ветром-баловником. На берегу сидит девочка лет восьми, она сортирует ракушки для продажи, поочерёдно доставая их из корзины. У девочки смуглая кожа, спутанные волосы, шершавая кожа на руках и ступнях. На ней простенькая юбочка, на груди - венок из мелких белых орхидей. Миловидное личико тронуто недетской сосредоточенностью: ракушки должны быть готовы к открытию магазина, и ещё их нужно доставить, а это пара километров от селения.
Как раз сейчас у неё в руках крупный экземпляр, больше детской ручки. Тонкие пальчики споро счищают водоросли и мелкие наросты известняка, поворачивая ракушку. Острый край неожиданно впивается в мякоть ладони, малышка со свистом втягивает воздух.

Профессор. Предисловие.
Это рассказ о реальной личности, профессоре кафедры теоретической механики ***ского политехнического института И*** - человеке поистине уникальном, имя которого у многих поколений студентов выпуска конца 70-х – середины 80-х годов ХХ века и большинства коллег и знакомых связано, в первую очередь, отнюдь не с его достижениями в области науки (о таковых мне, увы, попросту не известно), а с его экстравагантностью, эксцентричностью и весьма своеобразным характером.
Фамилию профессора и полное название ВУЗа я сознательно опустил, поскольку ручаться за абсолютную достоверность своего рассказа не могу; я был участником либо свидетелем некоторых из описанных событий, однако...

Казалось бы, что проще – развесить на стене картины, фотографии, постеры, декоративные полочки… Однако при первой же попытке с огорчением убеждаешься, что всё не так уж легко, и эта, элементарная, на первый взгляд, задача требует от исполнителя определённых если не знаний, то интуиции, умения ВИДЕТЬ и чувствовать композицию.
Гармония хаоса: Конечно, можно пойти наиболее простым путём – разместить всё в ряд, горизонтальный или вертикальный. Однако такой приём, хотя и практически исключает ошибки, далеко не всегда приемлем – он уместен лишь для однотипных элементов, то есть подобных по стилю, одинаковых по цвету обрамления, а главное – имеющих хотя бы один равный соседним размер (по высоте при горизонтальном размещении, по ширине при вертикальном).

Всё знакомо до боли. До боли… Надо же, в этом банальном речевом обороте кроется теперь весьма конкретный смысл…
Небрежно толкают в грудь, и я невольно падаю в глубокое, очень низкое  кожаное кресло. Когда сидишь вот так — коленки едва ли не на уровне лица, а само лицо на уровне пояса суетящихся вокруг, поневоле испытываешь неудобство, и не только физическое, но и от необходимости постоянно смотреть снизу вверх, чтобы увидеть глаза…
Вот он, передо мной — полиграф, гениальное изобретение, порождение воспалённого разума — прибор, принуждающий человека расстаться с единственным, что у него когда-то ещё оставалось неприкасаемо  личным — тайной его мыслей и чувств.

Регата стояла лагерем в одном из фьордов северо-западного берега Ладоги, неподалеку от Сортавала. С одной стороны фьорда был обрыв из красного гранита и белого мрамора, за который как-то умудрялись цепляться ели; с другой стороны была отлогая каменная плита, где оказалось возможным организовать береговую базу и наладить мало-мальский комфортный походный быт. Яхты нашего класса маленькие, в них максимум четыре спальных места безо всяких удобств, к тому же суденышки очень чутки к нагрузке, поэтому в непродолжительные (одноневные) гонки разумно было выходить не более, чем вдвоем, оставив на берегу все, без чего можно обойтись. Поскольку большинство яхт собиралось не только погоняться, но и затем погулять по Ладоге в свое удовольствие, в экипажах было народу больше, чем по двое, и всякого гуляльного снаряжения тоже немало, поэтому яхты разгружались на базе, гонщики уходили на старт, а туристы..

1. Соблюдайте дистанцию.

Нет. Соблюдайте большую дистанцию. Нет. Соблюдайте ОГРОМНУЮ ДИСТАНЦИЮ.
У вас должна быть такая дистанция, что между вами и впередиидущей машиной могли вкрячиться сразу два, а то и три баклана. Только так в аварийной ситуации вы сможете вовремя оттормозиться или перестроиться (если впереди начнется замес, и кто-то встанет колом). Большая дистанция не только спасёт вашу морду, но и жопу. Ибо все, кто получают в жопу часто сами виноваты, ибо сами не держат дистанцию и в случаи чего давят тормоз в пол. Вы же, в случае аварийно ситуации сможете затормозить плавно, не прибегая к экстренному торможению и не рискуя своей дорогой японской задницей.

Когда я на работе, иногда люблю готовить сам. Полезнее и приятнее, чем заказные блюда из ресторана. Благо, моя Зайка подарила мне мультиварку для использования на работе. Вот один из моих любимых блюд, по рецепту Мамы. В конце 70-х и в начале 80-х прошлого столетия, когда мясо у нас продавали по талонам, его просто нам не хватало. Поэтому мама часто готовила разные блюда без мяса, но они получались настолько вкусными, что мы, например, любили этот суп больше, чем те, которые готовились на мясном бульоне и с кусочками вареного мяса. Сегодня у меня мяса нет, выйти в магазин за мясом лень, потому и буду готовить картофельный суп из тех продуктов, которые у меня оказались под рукой.
Итак, поехали.

Как легализовать что угодно — от эвтаназии до инцеста?
Американский социолог Джозеф Овертон описал технологию того, как можно изменить отношение общества к вещам, которые раньше считались абсолютно неприемлемыми. Возможно, после прочтения полностью изменится ваше представление о мире, в котором мы живем.
— Согласно Окну Овертона, для каждой идеи или проблемы в обществе существует так называемое окно возможностей. В пределах этого окна идею могут или не могут широко обсуждать, открыто поддерживать, пропагандировать, пытаться закрепить законодательно. Окно двигают, меняя тем самым веер возможностей, от стадии «немыслимое», то есть совершенно чуждое общественной морали, полностью отвергаемое до стадии «актуальная политика», то есть уже широко обсуждённое, принятое массовым сознанием и закреплённое в законах.

- Пора проветриться! - оптимистично заявила мне телефонная трубка голосом дядьки Михаила, когда я однажды проводил летние каникулы во Львове. - Идем на Синевир, - заявил дядька, - собирай рюкзак. Ну, когда мой дядька говорит "собирай!" - собирать точно надо! Благо, матушка это сама знала, а батьку не спросили, но он тоже был "за" - только молча. Вы, вероятно, замечали, каково уживаются друг с другом супруги - Львы? Вот так они и уживались, угу. При этом имея сына - Водолея, что вообще ни в какие семейные ворота не лезло, в связи с чем пришлось отправить его (меня, если кто не въехал) в ссылку в г. Изюм на воспитание к профи-педагогу деду (заслуженный учитель, орденононосец, Харьковский императорский университет, физмат, личное дворянство, Брусиловский прорыв, наградное оружие и прочая, и прочая - у такого не особо забалуешь) и бабке - тож педагогу нехилому (МГПИ, химфак)