Местом действия этого сна был средневековый замок.

Мы были в огромном зале. Сводчатые потолки, арки, тяжелые люстры, мозаика, массивная резная мебель, канделябры на витых ножках, картины в благородных бронзовых рамах. Я стояла в самом центре, а ты мерно вышагивал от одной стены до другой, туда-обратно.

Румына звали Виктором.  Жил он в Геническе, как и наш бригадир. Приезжали на базу они вместе, на зелёной «Ниве», повидавшей на своём веку немало дорожных и жизненных ухаб. Геническ – город рыбаков, и для меня было загадкой то обстоятельство, что у нас в бригаде три геничанина. Неужели они не смогли устроиться у себя?

Из всех моих друзей самым подкованным по части музыки слыл Серёга Неверов – Нивыч. Он был уже вполне самостоятельным человеком – успел окончить 8 классов, учился в СПТУ на тракториста и получал стипендию. При деньгах был парень! Носил широченные полосатые клеши, прическу “Плюнь мне в ухо” и в свободное от ношения штанов время строгал из доски
электрическую гитару.

В семье не без еврея.

Еврей хорошо, а два – лучше.

На еврея неча пенять, коли рожа крива.

Еврей познаётся в беде.

Из еврея слова не выкинешь.

Президент нервно ходил по кабинету, Гаврилов считал его шаги. Гаврилов считал всегда, он работал в Госстате всю свою сознательную жизнь, а посему знал, сколько спиц в колесе среднестатистического соседского велосипеда, продолжительность жизни майских жуков в средней полосе страны, какое количество ворсинок высыпается из полотенца при стирке на бережном режиме, и много других немаловажных для государства вещей…

УТОНЧЁННЫЕ И ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЕ МОГУТ НЕ ЧИТАТЬ

У нас при рынке был один. Но именно алкашом его язык не поворачивается назвать.  Всё время на рынке существовал, вся его дневная жизнь протекала в периметре. Открывается рынок в 8 - Зюзя уже на посту, закрывается тоже в 8 - Зюзя девается неизвестно куда. Давно уже нет Зюзи, много с ним историй связано, а сегодня мне вспомнился такой эпизод.

Стою на самой кромке заснеженной полевой дороги, едва раскатанной редкими тракторами и немногими сохранившимися в окрестных деревнях конными санями.
На улице - ноль, однако под жарким тулупом подкатывает колючий озноб: я слышу, что лось идёт на мой номер, прямо на меня.
До опушки леса через запорошенное поле - метров сорок. Всего сорок, и ему – слышно отчётливо – ровно столько же.
Пройдёт несколько коротких минут, и надо стрелять.

Петрович мне запомнился больше всех остальных. Мне довелось работать с ним вместе в рыболовецкой бригаде рыбхоза им. Войкова, на КНП Керченского Института Ихтиологии. Петрович родом был из Судака, был он вдовец и к нам приехал потому, что здесь жила его дочь Наташа со своим мужем.

Наши пацаны строгали из толстой фанеры электрические гитары и на школьных вечерах залихватски пели:

Там где город Ливерпуль, тра-та-та-та-та…
Стоят четыре чувака с гитарами в руках.
Все их любят, все их знают,
Битлами зовут!

Дом Короля немого кино в Швейцарии, где он прожил последние 25 лет жизни, недавно был перестроен в музей и уже стал местом паломничества почитателей кино. Огромный музей с чарующими видами на Женевское озеро и Альпы затерялся в лесах у городка Корсье-сюр-Веве. Живописное, тихое местечко.