В одном городе жил мальчик-сирота. Зимой и летом он ходил босиком, в рваных штанах и майке с чужого плеча. Потому что кроме дудочки — тростниковой флейты — ничего и никого у него не было: ни дома, ни родных, ни даже имени. Его все так и звали — Сирота.

Никто в мире не понимает квантовую механику — это главное, что нужно о ней знать. Да, многие физики научились пользоваться ее законами и даже предсказывать явления по квантовым расчетам. Но до сих пор непонятно, почему присутствие наблюдателя определяет судьбу системы и заставляет ее сделать выбор в пользу одного состояния. «Теории и практики» подобрали примеры экспериментов, на исход которых неминуемо влияет наблюдатель, и попытались разобраться, что квантовая механика собирается делать с таким вмешательством сознания в материальную реальность.

Я видел, как уходят рыбаки, покидая опрокинутые штормом лодки. Захлебнувшись, они тонут — сначала в море, а потом в небе. Потому что небо — это такое же море, и так же полно соленой воды. Несчастные барахтаются и взбивают небесную воду, как сметану, пока под ногами не появляется твердь.

В основе каждой хорошей научно-фантастической истории лежит мысленный эксперимент, некое ядро.
Что, если эти книги в действительности отображают, на что будет похоже будущее?

  «Получаю я, значит, рекламку по почте. Такая сякая лотерея, первая игра — бесплатная. Зачеркнул несколько цифр и отправил по адресу, ну раз на халяву. Через два дня приходит уведомление о выигрыше. Надо явиться ровно в полночь на городской пустырь, тот, что напротив кладбища. Там, мол, и выплатят. Я, понятное дело, удивился, но пошел. Халява же.

Блеклый, с искорками слюды пляж к полудню раскалился добела. Пестрые зонтики, полотенца и соломенные подстилки выцвели до тусклой серости, а цепочки следов на песке налились жаром, точно козьи копытца ведьминым зельем. Марек любил играть в тени мольберта. Песок там был не такой горячий - не кусал за пятки и не слепил глаза.

Про экзистенциальный ужас я могу рассказать.
Представь, что плывёшь на круизном лайнере в центре океана, далеко-далеко от берега.

Купол цирка шапито ярко блестел и как будто плавился под июльским солнцем. Красный, глянцевый, похожий на половину яблока с зеленой заплаткой-листиком, он раскинулся на пустыре, маня городскую ребятню. За шатром громоздились машины, фургоны и клетки со всяким зверьем, выставленные под открытое небо.

У моего Попутчика затяжная депрессия. Он целыми днями плачет и ноет. А еще мы оба сошли с ума. Пытаясь заглушить голоса у себя в голове, мы только и делаем, что разговариваем. Громко, без перерыва, почти не слушая друг друга, топчемся на месте и ходим кругами. Мы нанизываем слова на длинные нити споров. Все, что угодно, лишь бы не слышать шепот своего безумия.
- Я больше не могу, - жалуется Попутчик.